Николай Иванович Буданов. Художник.

              Высокая тонкая фигура, всегда устремлённая вдаль. Развевающая борода, внимательный взгляд. Готовность к новым встречам и впечатлениям.

              Уже десятилетия прошли, и нахлынувшие воспоминания о нём, - огромная история знакомств,  встреч, чаепитий и питий, выставок и бесконечных планов,  мечтаний о светлом будущем.

              О нём можно говорить, как о литераторе, поэте, художнике, философе,  знатоке литературы и диссиденте. Он повлиял на многих писателей и художников. Внешность  интеллигента шестидесятых, ироничный ум, устремлённость. Неутомимый рассказчик и спорщик.

              Сказать, что он писал картины, не верно.  Николай Иванович создавал своё видение на двп, картонках и обрывках  чего-нибудь,  пригодного для красок. Автопортреты, лики, фантасмогория образов. Лешие и звери, ню и домовые. Эдакие славянские мотивы на свой лад. Живопись была для него одной из форм выражения. И в наивном искусстве в те далёкие времена он был единственным представителем в нашем провинциальном местечке. Принято было делить художников на академических и самодеятельных. Более никаких терминов. Но тут появились и художники авангардисты, как эхо начала 20 столетия. Для реализма, Союза художников они не были конкурентами по основной причине: в экспозиции выставочного зала представители иных направлений не принимались. Вот где – то на задворках – сколько угодно.

Но, первая большая выставка картин Николая Буданова состоялась в Доме архитектора на Анатолия. В те годы здесь проходила бурная творческая жизнь. Просторный зал с камином позволял создавать хорошие экспозиции. В изобразительном искусстве его смело можно назвать настоящим примитивистом. И темы, и манера, и неизбитый взгляд на время, пространство, себя. Отличалась и живописная манера: текучие мазки, приглушённая тональность.

              Но, главное – образы. В них то и отражался внутренний мир и художника, и героев картин.

ВЕЧНЫЙ СТРАННИК

              Вспоминается, как Николай Иванович  не просто читал, а поглощал книги. Дневники  Константина Коровина, только что напечатанные в России, он читал в нашей бане, в уединении, которого ему так не хватало в их тесной хрущёвке.  Вся его жизнь проходила на виду. Большая семья, дети, заботы, постоянная нехватка средств. Но их миниатюрная кухня постоянно была открыта для единомышленников и друзей, которых у него было множество.

              Общение с Николаем Будановым - это золотые времена  творческого содружества с Юрием Эсауленко, Никодимом Лейбгамом, Александром Карповым, Люсей Базиной, Андреем Серкиным…  Когда проходили первые крупные выставки художников авангардного направления в выставочных залах АГУ, в центре искусств политеха, переделанного нами из красного уголка. Мы пытались не завоевать пространства, а найти места для наших выставок.

              Посиделки у камина в нашем доме на улице Телефонной были для нас камерными встречами у огня, отдыхом, мероприятиями и своеобразным духовным развитием, рождавшемся в спорах, мечтах о пространстве молодёжной галереи, обсуждениях современного искусства.

              Мы воспринимали Буданова, как старшего друга, критика, единомышленника. Непремиримый в споре, отстаивающий твёрдо свои убеждения, особенно в политических взглядах,  он так же трепетно ценил круг друзей.

               И подошло время его скитаний, разрыва с семьёй. Находил пристанище у знакомых и друзей. Остался без средств, крыши над головой. Но, оглядываясь назад, задумываюсь… 

                Николай Иванович не роптал, как то безропотно воспринимал такую судьбину. И замерзал в холода, попадал в больницу, снова скитался…  У нас на Телефонной в большом доме он жил подолгу. Любимое место - веранда, где в уголке дивана - его фигура с очередной книгой в руках.  И улетел на небеса так же тихо, сидя на скамейке под открытым небом. Похороны проходили в день 270 – летия  Барнаула.  И сопровождала странника Николая Буданова в последний путь его земного обетования песня «Прекрасное далёко»,  льющаяся из динамиков.

              Картину с котом я отдала  для обложки  альбома Янки Дягилевой "Стыд и срам", как память о художнике.

             

Любовь Норгелене